Обгоняя смерть - Страница 39

— Что еще?

— Это и все, что я знаю.

— Ерунда. Что еще?

Я молчал, пытаясь думать. Он был прав — я действительно вплотную приблизился к границе круга и разглядел кое-что внутри: у них неприятности, что-то стряслось, и Алекс может быть жив. Но как и почему?

— Что еще?

Он снова нажал мне на затылок, и что-то щелкнуло. Какая-то косточка в шее. По хребту в голову стрельнула пронзительная боль.

Он думал, что я знаю больше, и я решил сыграть на этом. Возможно, это единственный выход. Прикинуться более осведомленным, чем на самом деле, и он непременно будет выяснять, насколько я проник в их секреты.

— Вы думаете, что ваше дело является миссией от Бога.

Он слегка ослабил хватку и наклонился к моему уху:

— Что ты сказал?

— Вы думаете, это миссия от Бога.

— Я думаю?

Я почувствовал, как он переступил с ноги на ногу. Одной рукой он держал меня, другой что-то доставал.

— Знаешь, Дэвид, я не люблю политики, потому что власть развращает. Ты даешь слабым людям абсолютное могущество и лишь порождаешь большую слабость.

От страха я весь покрылся мурашками. Сердце словно увеличилось в объеме. Он перестал задавать мне вопросы. Мы дошли до точки.

— Подождите! — воскликнул я.

— Но в сознании у меня засели слова Иосифа Сталина. Я не восхищаюсь этим человеком — лишь разделяю его взгляды.

— Подождите минутку, я не сообщил вам всего, что…

— Знаешь, Дэвид, что сказал Сталин? Он сказал: «Нет человека — нет проблемы».

Я услышал гудок, потом позвякивание. Он набирал номер на мобильнике.

— Зак, это я. Можешь забрать его. — Пауза. Молчание. — И непременно зарой там, где никто не найдет.

27

Я очнулся, когда меня вытащили из машины. Было все еще темно и очень холодно — видимо, три или четыре часа ночи. На мне остались только джинсы и майка. Ни куртки. Ни пальто. Ни ботинок.

Кто-то подтолкнул меня вплотную к машине и повернул к себе спиной. Это был негр из того дома в Бристоле. В руке он держал нож. Он разрезал клейкую ленту на моих запястьях и освободил руки. Я огляделся. Мы находились на грунтовой дороге, черной и грязной, по обе ее стороны высились деревья. Было тихо. До ближайшего шоссе, вероятно, было несколько миль.

Позади меня открылась и захлопнулась пассажирская дверца, слева появился второй человек: Джейсон, за которым я гнался в «Игл-Хайтс». Он обогнул машину с пистолетом в одной руке и фонарем в другой. Молния его куртки была застегнута до подбородка. Поглядел на меня и слегка улыбнулся, словно угадал мои мысли: «Они убьют меня, и никто никогда не найдет моего тела».

— Не нужно этого делать, — сказал я.

Джейсон, взяв меня за руку, повел по тропинке. Я плелся из последних сил, глядя вперед, в темноту, и думал о Деррин.

Я всегда хотел быть рядом с ней, когда это случится; думать о ней перед концом. После того как она умерла, я много размышлял о своей смерти и не боялся взглянуть ей в лицо. Но здесь, в сотне миль от фотографий Деррин, от ее вещей, я осознал — как, должно быть, и она в свое время, — что в конце почувствую только боль.

Неожиданно мы свернули с тропинки в лес. Джейсон крепче сжал мою руку. Начался легкий подъем по заснеженному подлеску. Я оглянулся через плечо на своего конвоира:

— Зачем вы это делаете?

— Заткнись, черт возьми!

Позади него негр осматривал лес. Луч его фонаря скользил туда-сюда, освещая густо растущие деревья.

— Джейсон, — сказал он, — подожди-ка.

Тот велел мне остановиться и обернулся к партнеру. Выше по склону лунный свет проникал между ветвями, образуя бледные туннели. Лес по бокам был черным, как нефть. Неровная земля под ногами поросла травой — бежать по такой нельзя — сломаешь лодыжку.

Я оглянулся.

Джейсон шептался с негром. Было очень тихо, и я слышал их приглушенные голоса.

— Ты же знаешь, что он велел. Отвести его на обычное место. Кончай, Зак, тебе известно, как это делается.

Значит, это Зак.

— Здесь лучше, — возразил негр.

— Дорога слишком близко.

— Смотри, какая тут чаща.

— Ну и что? — повысил голос Джейсон, но Зак молча посмотрел на него, и он притих. Зак был старшим. Джейсон извинился и заговорил тише: — Я просто не хочу сердить его. Он велел отвести его на вершину и сделать это там. Где мы закопали других.

Значит, были и другие, подобно мне подошедшие слишком близко. Сердце сжалось от ужаса. Я представил, как лежу на стылой земле, молясь, чтобы конец наступил скорее, и посмотрел в темноту.

Беги…

Несмотря на холод, лицо мое горело.

Нужно бежать.

Я взглянул на склон, потом на своих конвоиров.

Они продолжали препираться. Джейсон сжимал пистолет, палец его подрагивал на спусковом крючке. Зак взглянул на меня и сощурился, словно прочитав мои мысли.

Беги…

Я снова оглядел лес. Они знали эту местность. Знали тропинку и поймут, куда меня гнать и где отрезать путь. Но потом подумал об альтернативе: они ведут меня сквозь чащу к свалке скелетов; заставляют молить о пощаде: всаживают в грудь пулю.

Смотрят, как я умираю в снегу.

Не медли…

Я взглянул прямо в глаза Заку.

И побежал.

Я сразу же споткнулся о пень. Но удержался на ногах и помчался сквозь темноту к пятну света ярдах в двадцати выше по склону.

— Эй! — Голос Зака раскатился приглушенным ветвями эхом, отражаясь от коры деревьев. Потом до меня донеслись его слова: — Я займу дорогу.

Я поранил ступню о камень, а может, осколок стекла, но не остановился. Старался как можно дальше оторваться от преследователей. Натыкался на выступающие из темноты громадные деревья. Свернул вправо, поглубже в лес. Наконец оглянулся. Джейсон был примерно сорока футами ниже — он смотрел под ноги, но один раз взглянул вверх. Наши глаза встретились. Он поднял пистолет, оступился, но тут же обрел равновесие. Джейсон был в хорошей спортивной форме, отлично бегал. Я имел возможность в этом убедиться. Вероятно, он уже настигал меня.